«В начале мая наконец были утверждены условия поддержки Греции со стороны других стран еврозоны и МВФ, но рынкам это не помогло: план помощи на общую сумму почти $150 млрд. /110 млрд. евро/ в обмен на обещание значительно сократить бюджетные расходы и провести структурные реформы недостаточно убедителен. Инвесторы по-прежнему скептически оценивают способность греческих властей всего за несколько лет отказаться от привычных методов управления экономикой. План также напомнил о более фундаментальных экономических проблемах в зоне евро — там слишком много дисбалансов, экономика слишком зарегулированна, расходы высокие, долговая нагрузка чрезмерна. Все это препятствует восстановлению экономики.
Некоторые дисбалансы в еврозоне вообще поражают воображение. Средний возраст выхода на пенсию в Греции — 53 года. Даже в СССР пенсионный возраст женщин составлял 55 лет, а мужчин — 60. В современной России возраст выхода на пенсию тот же, что и в советское время, но власти уже проверяют реакцию общества на идею повысить пенсионный возраст — а такое решение, по-видимому, неизбежно.
Столь же удивительно, что греческий ВВП на душу населения лишь на 25% ниже германского. Германия занимает четвертое место в мире по объему ВВП и первое по объему экспорта промышленной продукции. У нее самый большой профицит внешнеторгового оборота /положительное сальдо счета текущих операций превышает 5% ВВП/. Германия — по-прежнему крупнейший финансовый донор еврозоны, счет текущих операций которой сбалансирован. Такие страны, как Греция, Испания и Португалия, у которых удельные расходы на оплату труда за последние десятилетие стабильно росли, конкурировать с Германией не могут /у нее удельная стоимость рабочей силы с 1999 года снизилась приблизительно на 15%/. Голоса евроскептиков в последнее время звучат все убедительнее.
Решение о предоставлении беспрецедентной помощи Греции продиктовано не только политическими соображениями. У германских и французских банков есть крупные портфели высокодоходных греческих облигаций, т. е. у финансовой поддержки есть и чисто экономические мотивы. В расчете на одного гражданина Греции /население страны чуть меньше 11 млн./ планируется выделить 10 тыс. евро. Предполагается, что эти средства будут возвращены в ближайшие годы — такие выплаты едва ли возможны без масштабного сокращения расходов и столь же сильного роста производительности труда. При этом решение о финансовой поддержке Греции /и, возможно, ряда других стран Южной Европы/ означает, что вырастет долговая нагрузка не только получателя помощи, но и стран-доноров: помощь будет профинансирована из бюджетов Германии и Франции.
По тем же причинам весьма высока, на наш взгляд, вероятность того, что донорам придется помогать и другим странам еврозоны, у которых дефицит бюджета выше 10% ВВП /скажем, Испании/. Механизмы оказания поддержки местным банкам в Европе сложнее, чем в США, но принцип тот же — помощь оказывается за счет наращивания госдолга. Неудивительно, что в условиях, когда дальнейшие перспективы еврозоны вызывают все больше опасений, инвесторы снова наращивают вложения в долларовые активы, рассматривая их как традиционную «тихую гавань». В результате курс доллара к евро уже ниже 1,30.
При этом в США ситуация с бюджетом ничуть не лучше. Дефицит по-прежнему измеряется двузначными числами и превышает консолидированный бюджетный дефицит стран еврозоны. Более того, в Европе сальдо счета текущих операций почти нулевое, а в США — отрицательное. Несмотря на внешне более позитивную динамику экономических показателей в США, по фундаментальным показателем доллар едва ли устойчивее, и на статус «тихой гавани» претендовать не может /тем более что доллары проще печатать/. Темпы экономического роста во многих развитых странах, включая США, сейчас определяются государственным стимулированием — и этот рост не является ни естественным, ни устойчивым.
Поэтому многие развивающиеся рынки, включая российский, выглядят привлекательнее развитых. Профицит счета текущих операций в России в 2010 году, вероятно, останется на уровне 4,5% ВВП, что несколько меньше прогноза для Китая /в Индии и Бразилии сальдо счета текущий операций по итогам года, как ожидается, будет отрицательным/.
Бюджет будет дефицитным во всех странах БРИК, но в России прогнозный дефицит не превышает 2-3% ВВП, что немного. Возможно, он будет даже меньше, если цены на нефть удержатся на текущих уровнях /выше $80 за баррель/, а расходы бюджета не будут больше плановых /т. е. в бюджет не будут вноситься поправки/.
Вероятность такого развития событий, на наш взгляд, пока достаточно высока — инфляции ниже, чем прогнозировало правительство во время подготовки бюджета-2010, что сокращает «потребности» в дополнительных расходах.
Впрочем, уровень цен на нефть, при котором федеральный бюджет бездефицитен, в прошлом году уже достиг около $95 за баррель /в 2003-2004 годах такая цена была ниже $20 за баррель/, поскольку государство очень сильно увеличило расходы. Однако рост расходов в прошлые годы отнюдь не способствовал ускорению экономического роста, а в 2010 году ожидается весьма достойный рост ВВП — на 5-6%, причем без увеличения расходов бюджета /они останутся приблизительно на уровне прошлого года — чуть менее 10 трлн. руб./. Именно стабильность бюджетных расходов при сравнительно высоких темпах роста экономики в текущем году выделяет Россию на фоне многих других стран.
Впрочем, еще одной характерной особенностью российской экономики является слишком сильная зависимость бюджета от цен на нефть. В связи с этим российский рынок считается более рискованным с макроэкономической точки зрения /не говоря о таких вопросах, как верховенство закона, соблюдение прав собственности и общее состояние нормативно-правовой базы, которые к конкурентным преимуществам России никак не относятся/.
Преимуществом же России сейчас является не дорогая нефть сама по себе, а сочетание роста цен на нее с укреплением доллара. Сочетание это может оказаться весьма неустойчивым. Когда в конце 2008 — начале 2009 года курс евро к доллару составлял 1,3, баррель стоил около $40. В октябре 2008 года, когда рынки падали, котировки нефти в течение нескольких дней держалась на уровне $80-85 за баррель при столь же низком, как сейчас курсе евро, но долго это не продлилось. В конце 2007 года, когда на протяжении приблизительно двух месяцев цена нефти составляла около $85 за баррель, доллар был гораздо слабее — 1,50-1,55 за евро.
Нынешнее сочетание сильного доллара и сравнительно высокой цены на нефть может вновь исчезнуть: слабый евро предполагает рост расходов на энергоносители в странах еврозоны, экономика которой по своим масштабам сопоставима с экономикой США. Рост этих расходов неизбежно отразится на спросе, что в значительной степени относится и к другим сырьевым рынкам. Таким образом, не исключено снижение цены на нефть или укрепление евро во втором полугодии, и это отразилось бы на российской экономике, которая недополучила бы часть нефтяных доходов. Может быть и так, что в условиях снижения цен на нефть рубль ослабеет относительно евро, но укрепится к доллару, что снизит «нефтегазовые» доходы бюджета. Это еще один аргумент против наращивания бюджетных расходов в текущем году и далее — возможно, правительство в итоге примет его во внимание.
Если в 2011 году расходы российского бюджета будут ограничены /как сейчас планируется/, то «бездефицитная» цена нефти снизится и приблизится к отметке $80 за баррель: не связанные с нефтью и газом сектора экономики будут расти достаточно высокими темпами, расширяя налогооблагаемую базу. Сбалансированный или почти сбалансированный бюджет при небольшом профиците счета текущих операций в ближайшие годы станет позитивной характеристикой российской рынка. Представители Минфина недавно дали понять, что крупных внешних заимствований в ближайшие годы не будет, и это позитивный сигнал для рынка.
В отличие от многих развитых и развивающихся стран, России повышать налоги сейчас не нужно. Она не будет заинтересована в усилении налогообложения финансового сектора, которое сейчас обсуждается в рамках встреч представителей 20 крупнейших экономик мира /G20/. Более того, сама постановка вопроса о необходимости налогообложения банковских активов, совсем недавно поднятого МВФ, вообще некорректна, если такое решение предлагается для всех экономик. Развитые страны, где высокая долговая нагрузка при высоком уровне монетизации, могут с легкостью собрать дополнительные налоги, обложив ими банковские активы, и кредитные организации не сильно пострадают. Дополнительные доходы на сумму, эквивалентную 2-3% ВВП, за счет введения новых налогов на банковские активы в такой стране, как Великобритания, где совокупные размеры этих активов более чем впятеро больше ВВП /или в небольших европейских государствах, где активы одной кредитной организации могут превышать ВВП/, не станет для банковской системы значительной дополнительной нагрузкой.
Однако на развивающихся рынках, где охват банковскими услугами значительно меньше, а отношение банковских активов к ВВП ниже 100% /в России — около 70%/, такие ставки налога на банковские активы станут для банков тяжким бременем. Поскольку Россия /и многие другие страны G20/ по-прежнему отличается недостаточно высоким отношением банковских активов к ВВП, а стране необходимо развивать финансовый сектор, введение таких налогов не встретит широкой поддержки — при всей уместности и обоснованности таких мер для более развитых стран.
Мы отчасти разделяем скептицизм относительно перспектив экономики России /главным образом, в части институционального развития/, но подчеркнем: сейчас у нее ниже уровень долга и лучше показатели, чем у многих других стран».
Источник: Прайм-Тасс
