Одни люди видят в происходящих вокруг событиях препятствия, другие — возможности. Одни полагаются на везение, другие думают и анализируют. Одни погружаются в пучину текучки, другие продолжают работать на перспективу. Наш сегодняшний гость, Владислав Кузьмин, генеральный директор Инвестиционной палаты, — стратег не только по должности и роду деятельности, но и по внутреннему убеждению. Он уверен: любой кризис может и должен стать для человека новым рубежом для расширения собственных горизонтов.
|
— Владислав, Инвестиционной палате исполнилось 15 лет. Это много или мало?
— Для России это достаточно много, а в мировых масштабах, манерное, не очень. Фондовый рынок России имеет примерно тот же возраст, что и наша компания. Мы развивались и росли вместе с этим рынком.
— Как Вы пришли на фондовый рынок? В Вашем дипломе наверняка значится другое название профессии, нежели «специалист по ценным бумагам»?
В моем дипломе значится «экономика и управление в строительстве». На самом деле специалистов по работе с ценными бумагами 10 лет назад еще не готовил никто. Лично я эту специальность изучал по книгам и методичкам ФКЦБ (Федеральной Комиссии по рынку ценных бумаг). На тот момент это было наиболее полное описание рынка. Использовались западные наработки, проверялись на практике и адаптировались к российской среде. Кстати, когда я показывал методичку преподавателям, они охотно включали информацию оттуда в свои лекции. То есть все постигалось метолом проб и ошибок.
По нашим наблюдениям, требуется около полутора лет, чтобы освоить эту специальность. За этот период времени человек начинает понимать суть фондового рынка и адекватно оценивать происходящие на нем события. Любой факт он уже может интерпретировать с учетом имеющихся знаний, не пугаясь сложной терминологии, анализируя причины и прогнозируя следствия.
— Выходит, на фондовом рынке могут работать люди с любым образованием?
— У нас работают и физики, и историки, и прикладные математики, и экономисты. На самом деле важно не столько базовое образование, сколько способность человека логически мыслить, осваивать необходимую информацию и новые знания.
С 2000 года в ВУЗы стали приходить практикующие специалисты фондового рынка и читать специализированные курсы. В программах появились профильные дисциплины, а выпускники стали обладать узкоспециальными знаниями, необходимыми для работы. Я считаю это большим плюсом нашей системы образования, которая откликнулась на потребности развивающегося рынка. Хотя записи «специалист по ценным бумагам» в дипломах государственного образца по-прежнему не существует.
— Вы помните Ваше первое участие в биржевых торгах?
— Я прекрасно помню первое время торгов. Тогда у нас появился первый в городе терминал РТС с бегущей строкой котировок, и мы его осваивали, глядя в экран и пытаясь понять, что там происходит. Мы приглашали опытных игроков и получали практические советы и комментарии от них в обмен за доступ к информационно-техническим ресурсам.
На самом деле прямых сделок на бирже мы совершаем немного. В основном мы занимаемся стратегическим инвестированием, а не спекулятивными операциями.
— Фондовый рынок за прошедшие 15 лет сильно изменился. Как Вы чувствуете себя в новой конкурентной среде?
— Любая компания, которая не развивается, — стагнирует в лучшем случае, а в худшем — деградирует. Мы всегда в движении, и наше развитие не раз было отмечено наградами во всевозможных номинациях: вначале — в рамках Центрального Черноземья, а сейчас мы удостоились звания «Лучшая компания Юга России». За последние пять лет «Инвестиционная палата» выросла из региона до уровня европейской части России. Сегодня мы направлены на федеральное развитие. У нас более 30 филиалов в городах России: до Волги — на востоке, до Черного моря — на юге.
— Я думаю, это не предел. Что дальше? Будете ли осваивать все постсоветское пространство? И есть ли планы «покорения Европы»?
— Да, безусловно, есть. Но мы всегда отличались тем, что все делаем взвешенно и продуманно. Для того чтобы осваивать новое пространство, необходимо подготовить базу. Географическая удаленность требует несколько иного построения филиальной сети. В перспективе планируем создание региональных центров, которые возьмут на себя функции координации и обучения удаленных филиалов.
Что касается рынков ближнего зарубежья, то там мы уже сейчас ведем активные переговоры и готовим юридическую базу для нашей деятельности. Возможно, сейчас не совсем подходящее время для старта, но работа на перспективу продолжается.
— Не могу не спросить про нарастающий экономический кризис. Каким образом он в итоге скажется на фондовом рынке и экономике страны в целом?
— Кризис налицо, все его видят, ощущают. Он будет развиваться и дальше, сейчас прошла только первая его волна на наиболее чувствительном сегменте: финансовом.
Дальше отголоски будут идти по другим отраслям. По нашим оценкам, в некоторых из них возможно до 50% потенциальных банкротов. Это, прежде всего, отрасли, развивающиеся до сих пор быстрыми темпами за счет кредитных ресурсов: ритейл, строительство, недвижимость, автомобильный рынок. С другой стороны, ничего страшного нет. Кризис — закономерное развитие любой экономики, в данной ситуации важно соблюдать осторожность и иметь четкий расчет. Началась и будет продолжаться волна слияний и поглощений. Мы видим, что многие компании сменили собственников. Серьезные игроки консолидируют средства на счетах, чтобы скупать конкурентов, испытывающих финансовые трудности. Сейчас на смену «коротким» кредитным средствам пришли «долгие» деньги — инвестиционные вложения, покупка долей.
— Можно ли кризис оценить как здоровое явление для экономики?
— Не совсем так. В любом случае это не очень здоровое явление. Глобальный кризис подобного масштаба был лет 70 тому назад. И, несмотря на то. что главами государств сегодня принимаются беспрецедентные меры, последствия кризиса просчитать сложно. Слово «национализация», нелепое в капиталистическом обществе, не воспринимается сейчас как нечто абсурдное и лишено политического оттенка.
Финансовый кризис неизбежно перерастает в потребительский (мы это видим на примере Америки), что приводит к разорению целых отраслей. Еще одно проявление общего кризиса — сокращение штатов в компаниях.
— Какие конкретные шаги необходимо сейчас предпринять пайщику, вкладчику, заемщику?
— Прежде всего, пересчитать всю свою экономику, критически переосмыслить доходную часть, проанализировать затраты, сократить кассовые разрывы. Оценить перспективы отрасли, в которой он занят, и перспективы конкретной компании. Очень интересен с точки зрения частного лица сейчас фондовый рынок. Мало когда еще представится такая возможность купить дешево акции серьезных компаний. Панические настроения снижают их котировки, но весь накопленный ими потенциал позволит через какое-то время не только восстановить статус-кво, но и значительно увеличить стоимость акций (как уже было в 1998 голу). За любым падением следует мощный рост. Коллективные инвестиции типа ПИФ на сегодняшний день не совсем актуальны по сравнению с акциями по-хорошему консервативных компаний. Рациональные люди отслеживают момент «дна», аккумулируя денежные средства и готовясь к покупке. Мне приятно отметить, что таких дальновидных людей уже немало в нашем городе.
— В переломные моменты основная ставка делается на кадры. Расскажите о своей команде. Как Вы ее подбираете? На что обращаете внимание при найме сотрудников?
— Человеческие ресурсы важны всегда, не только в переломные моменты. Как растущая компания, мы постоянно нацелены на поиск лучших из лучших специалистов. Сфера предыдущей деятельности не имеет значения. У нас нет жесткого штатного расписания, формализованной процедуры приема, четко прописанных вакансий. Главные требования к будущим сотрудникам — разум, инициатива и ответственность.
Есть такое выражение «офисный планктон» — это те, кто при устройстве на работу интересуются в первую очередь режимом работы, наличием кабинета, стола, компьютера, четкой инструкцией и социальными гарантиями. Как правило, с такими людьми мы не продолжаем общение после первой беседы. Нам нужны люди с чувством перспективы, а у офисного планктона его не может быть по определению.
У нас в «запасниках» лежат идеи, проекты, ждущие своего часа, а точнее — подходящего человека, способного их возглавить. А бывает и наоборот: мы открываем новое направление, исходя из возможностей и потенциала конкретного кандидата.
— Нет ли опасности превратиться в кадровый инкубатор?
— Если бы мы регулярно не возвращались с людьми к разговорам об их развитии, об оплате и новых условиях работы, то могли бы стать таким инкубатором. От нас уходят единицы, и лишь в том случае, если развитие внутри компании становится невозможным. Как правило, в случае атаки со стороны хедхантеров, сотрудник обозначает поступившее предложение, мы садимся и определяем вместе с ним новые цели и задачи, новые возможности работать лучше, новые интересы и направления. Человек получает импульс к развитию и продолжает работать уже в другом качестве или на иной должности. Безусловно, эта схема касается только тех сотрудников, которых мы достаточно высоко ценим.
— Нематериальные активы составляют внушительную долю в оценке интеллектуальных бизнесов. Не пытались просчитать стоимость бренда «Инвестиционная палата» в портфеле активов Вашей компании?
— Мы совершили попытку оценить, но потом приняли решение этого не делать.
— Почему?
— Мы большие прагматики, особенно в области цифр. Мы можем оценить возможность зарабатывать на идее. Возможность продать идею — это совсем другое. Есть неликвидные активы, на которых можно хорошо зарабатывать, но продать их практически невозможно. Потому что покупателей нет. А если нет покупателей, то нет и особого смысла высчитывать стоимость продажи. Зачем считать виртуальные деньги?
И потом, мы не концентрировали внимание на росте стоимости бренда. Наши основные активы — это скорее интеллектуальный потенциал компании, люди и взаимоотношения. Продажа бренда — всегда риск этот потенциал потерять, лишиться людей, разрушить структуру. Тогда стоимость бренда резко уменьшится, а следовательно, упадет и возможность на нем заработать.
— Интеллектуальный потенциал компании нуждается в защите. Вопросы информационной безопасности как никогда остро стоят сегодня перед руководителями. Как защищаетесь Вы? Как отстаиваете свои права в этой сфере?
— Сегодня компьютеры так глубоко вошли в нашу жизнь, что информационная безопасность бизнеса ценится крайне высоко. Вся наша деятельность основана на работе с информацией: мы ее собираем, анализируем и получаем на выходе уже новые результаты.
Однако постоянно приходится сравнивать: на одной чаше весов лежит стоимость информации, на другой — стоимость ее защиты. Чаще получается, что эффективнее вообще не защищать информацию технически. Ведь самым уязвимым моментом информационной безопасности является человеческий фактор. Как ни защищай, при наличии некоего злого умысла у отдельно взятого человека, любая техническая зашита несовершенна. А правовая основа защиты интеллектуальной собственности, к сожалению, сегодня не настолько развита, как хотелось бы. И опять встает вопрос соизмерения стоимости нанесенного ущерба и юридических услуг по привлечению к ответственности. Конечно, нужно предпринимать определенные меры предосторожности — и технические, и юридические, но куда важнее работа с людьми.
— В начале беседы Вы сказали, что для освоения специальности нужно около полутора лет, а сколько времени требуется, чтобы научиться управлять? Руководитель — это профессия или склад характера?
— Способность руководить если не врожденная, то формируемая в самом раннем возрасте, задолго до того, как человек выбирает профессию, А само умение управлять — это не плохо и не хорошо, это некое качество, которым человек обладает (или нет). Можно воспитать навыки управления, но лишь в сочетании с внутренней предрасположенностью они дадут нужный эффект. Если человек научился профессионально управлять, но не чувствует к этому призвания, возникает глубинный конфликт, приводящий впоследствии к неудаче в бизнесе или личной жизни.
На самом деле, прирожденные руководители — большая редкость.
— Что важнее всего для Вас в принятии решения? Строгий расчет? Информированность? Интуиция?
— Мы работаем в финансовой сфере, поэтому нам без расчета — никуда. Любое решение принимается на основании мнения экспертов, конкретных цифр, фактов и всестороннего анализа данных.
Используется и статистика, и теория вероятности, и математическое прогнозирование, и другие точные дисциплины. А интуиция, на мой взгляд — это та же логическая цепочка, только неосознанная.
— Владислав, Вас хватает на что-то помимо работы и бизнеса?
— Я рад, что в последнее время у меня стало появляться больше времени на мое хобби, пять лет занимаюсь автомобильными гонками. Но при этом четко понимаю, что для меня это увлечение, а не профессия. В этом году я участвовал в Чемпионате Северной Зоны Европы, прошел четыре этапа из пяти. Только что вернулся из поездки по Дании и Норвегии.
— Успеваете читать?
— Новости. На большее не хватает времени.
— Что не приемлете в людях?
— Непорядочность и глупость.
— Ваши пожелания читателям журнала «Правильное Решение»?
— Чтобы нынешний кризис оказался для вас не просто испытанием, а неким рубежом, пройдя который, вы сможете открыть для себя новые горизонты развития.
Беседовала Елена Серина.
Статья в журнале «Правильное решение»/рубрика Персона/Ноябрь 2008 г.
